7 интересных фактов из последних дней адмирала Колчака

Предательство

Большевики наступали, и к концу 1919 года фронт адмирала Колчака буквально разваливался. Остатки армии отступили железнодорожными путями из Омска в Иркутск, на поезде Верховного Правителя, в вагоне золотого запаса России, который был захвачен в бою с большевиками. Чехословацкий корпус также отправлялся на восток, и союзники планировали использовать его в войне с красными. Чехи представляли собой грозную силу, но желания воевать за чужую страну и интересы у них не было. Все о чем мечтали мятежные Чехи — просто поскорее убраться от России как можно дальше, при этом увезя с собой награбленное. Для вывоза «трофеев» они взяли весь подвижный состав, а остатки армии Колчака не успели эвакуироваться и были добиты красными. К концу декабря 1919 в Иркутске вспыхнул бунт и восстание, тщательно спланированное иркутским Политцентром, который полностью состоял из меньшевиков и эсеров. Это остановило продвижение на восток, и вагон с колчаковскими отрядами застрял под Нижнеудинском. Чехи решили выдать Колчака и золотой запас повстанцам в обмен на свободу и беспрепятственный проезд. Французский генерал Жежен, ранее обещавший Колчаку неприкосновенность также не сдержал слово и предал его.

на фото: А.В. Колчак

Адмирал и поэт

Перед тем как Колчак отправился в Иркутск из Нижнеудинска, произошло одно любопытное событие. Через оцепление на перрон каким-то образом прорвался юный офицер Митропольский, которого мы сейчас знаем, как русского поэта и певца Русского Зарубежья Арсения Несмелова. Заглядывая в окна поезда, он сумел увидеть Адмирала и в последний раз отдал ему честь. В отчет Колчак кивнул головой преданному офицеру — словно две разные России простились на том перроне. Позже поэт написал стих об этой встрече, в котором есть слова «Стоял у синего вагона румяный чешский часовой. И было точно погребальным, охраны хмурое кольцо».

Встречный ультиматум

Адмирал был передан в руки Политцентру Иркутска 15 января 1920 год и заключен в губернской тюрьме. Спустя шесть дней в Иркутске вновь случился переворот, и власть сменилась в пользу большевиков. В это время под руководством Капеля остатки колчаковской армии продвигались в сторону Иркутска на выручку своему адмиралу. Каппелевцы были очень сильным и боеспособным подразделением белых. Во время переправы через Кан генерал Капель провалился под лед вместе со своим конем, отморозил конечности и скончался спустя несколько дней. На его смену пришел генерал Войцеховский, который отдал приказ брать Иркутск штурмом. Генерал Зверев, который командовал войсками красных, предложил Войцеховскому сдаться, на что получил встречное предложение — освободить адмирала Колчака и его подопечных, выплатить компенсацию в размере 200 млн рублей и предоставить фураж, — в обмен на это Войцеховский пообещал не нападать на Иркутск. Храбрость и преданность каппелевцев только приблизила трагическую концовку. Большевики так боялись освобождения Колчака, что решили казнить его как можно скорее.

Эсминец «Сибирский стрелок» — флагманский корабль командира бригады миноносцев Колчака 1915 г.

Директива Ильича

Все выглядело так, будто бы инициатива расправы с Колчаком исходила из низов, хотя вполне очевидно, что не обошлось без вмешательства со стороны Москвы. 6 февраля 1920 Военно-революционный комитет Иркутска постановил: расстрелять Пепеляева (бывшего председателя минсовета) и адмирала Колчака. Однако позже была обнародована телеграмма Ленина в главный штаб Сибревкома: «О Колчаке никаких вестей не распространять. После занятия Иркутска прислать официальное разъяснение в телеграмме, о том, что местные власти Иркутска под давлением генерала Каппеля поступали так-то и так, а также упомянуть об угрозе со стороны белогвардейских заговоров. Все сделать сверхнадежно». Скорей всего эта телеграмма от Ленина, с прямым намеком, и была смертным приговором для адмирала Колчака.

Попытка суицида

Перед расстрелом Колчак предпринял попытку избежать смерти от рук красных. Чудновский (главный чекист Иркутска) вспоминал, что перед расстрелом один из часовых отобрал у Колчака платок, в котором был завернут флакончик с ядом. По всей видимости, Адмирал хотел свести счеты с жизнью до расстрела. В эмиграции все рассказывали по-другому: Колчак знал, что его ждет казнь, и по прибытии в Иркутск снял свой перстень, в котором была спрятана гранула с ядом, и швырнул его на пол, тем самым показывая, что готов испить до дна чашу страданий.

Расстрел

Ночью 7 января к Адмиралу в камеру в сопровождении конвоя вошел Чудновский, и зачитал приказ о расстреле. «Значит без суда…» — констатировал Колчак, когда на него надели наручники, и попросил о последней встречи с его возлюбленной Тимиревой Анной, которая добровольно отправилась за ним в тюрьму, но ему категорически отказали. В 5 часов утра его вместе с В.Н. Пепеляевым вывели к Знаменскому монастырю, на берегу Ангары. Расстрельная команда произвела очередь залпов, после чего тела казненных сбросили в прорубь. 8 января в 12 дня Войцеховский узнал о смерти Колчака, и отдал приказ о штурме Иркутска. Когда чехи потребовали не трогать Глазковское предместье, или в противном случае они перейдут на сторону большевиков, он вынужден был отойти к атаману Семенову в Забайкалье. Ходят слухи, что тела убитых выловили крестьяне или казаки, и похоронили их у Знаменского монастыря, но по официальной версии тела так и не были найдены.

Загадочный врач

В 1954 году Ширямов (бывший председатель ревкома Иркутска) рассказал, что на расстреле адмирала Колчака был доктор Федор Гусаров, который тогда работал в Знаменском госпитале. Он присутствовал, чтобы официально зафиксировать смерть расстрелянных. Это кажется весьма абсурдным, учитывая то, что тела заранее планировали сбросить в подготовленную прорубь. Писатель Валерий Привалихин выдвинул версию, что врача приглашали, чтобы тот обезобразил кислотой лица убитых, во избежание опознания. Схожим способом действовали при казни царской семьи, правда, тогда до этого додумались не сразу, но в этом случае чекисты действовали наверняка. Имя врача не фигурировало ни в одном отчете и воспоминаниях чекистов, которые присутствовали на расстреле.